Прежде чем попасть в руки исследователей этот эго-документ прошел уникальный путь, некоторое время пребывая даже в статусе аукционного лота. Ценную находку (блокнот, фотографии и личные документы) сделал коллекционер из Ростова-на-Дону. Покупка состоялась, и история могла бы на этом закончиться, но, к счастью, благородные порывы и желание сохранить память об интересном человеке и ученом сделали его записную книжку доступной исследователям. «История Кавказа для меня – это не только быль родного края, но и источник для понимания глубинных тайн человеческой жизни вообще», – с такого эпиграфа-размышления о роли и значении науки начинается ранее не известная академическому сообществу записная книжка выдающегося кавказоведа Леонида Ивановича Лаврова (4 мая 1909 – 7 апреля 1982).

Поразительные истории с научными работами и документами Леонида Лаврова происходили и при его жизни. Когда кавказовед был на фронте, соседи топили печи его рукописями, остававшимися в пустующей квартире в блокадном Ленинграде.

«Записи для памяти». Записная книжка Леонида Лаврова

Свой блокнот Леонид Иванович назвал «Записи для памяти». Это записная книжка с порой весьма короткими разрозненными соображениями, сделанными в период с 1958 по 1981 год по разным поводам и вопросам, волновавшим автора. Несмотря на небольшой формат (блокнот помещается в карман пиджака — практично), в этой книжке масса любопытных этнографических заметок о происхождении тех или иных терминов, топонимике, языковом сдвиге и др.

Первый разворот записной книжки Леонида Лаврова

Первые записи датируются мартом 1958 года. В дальнейшем Лавров делает записи с разной частотой: от двух-трех до одиннадцати записей в год. Исключение составляют 1965 и 1967 годы, на которые приходится работа над докторской диссертацией. Заметки соотносятся и с этнографическими экспедициями Лаврова. Например, записи, сделанные весной и в начале лета 1961 года содержат некоторые соображения о топонимике осетинского селения Эльхотово и перекликаются с полевыми материалами этого же периода, в которых Леонид Лавров описывает подробности пребывания в Адыгее, Дигории и Дагестане. Неясно, брал ли этнограф записную книжку с собой в поле, но то, что она была своего рода полевым рабочим «инструментом», что в ней делались записи о волнующих исследователя сюжетах, к которым в дальнейшем обязательно нужно вернуться, несомненно.

Начиная с 1959 года в блокноте появляются отдельные слова, термины, записанные в арабской графике. Именно в этот период Лавров активно изучал арабский язык для самостоятельной работы по одному из важнейших направлений его исследований — описанию и анализу эпиграфических памятников Северного Кавказа.

Записи с арабскими терминами в блокноте Леонида Лаврова

Хранит блокнот и некоторые тайны. Сегодня имя Леонида Лаврова как ученого-кавказоведа связано прежде всего с убыхами, покинувшими родные земли Черноморского побережья Северо-Западного Кавказа в конце Кавказской войны. Однако представить академическому сообществу свой первую монографию «Убыхи» кавказоведу было не суждено. Несмотря на положительные отзывы рецензентов и поддержку ученого совета Института этнографии Академии наук СССР в 1938 году книга не была напечатана. Аргументы в издательстве варьировались: то дело сводилось к дефициту бумаги, то выдвигались претензии идеологического порядка — «была ли борьба убыхов освободительной»? Не исключено, что на внутреннюю цензуру в издательстве повлияли не столько симпатии автора к горцам, сколько арест редактора монографии и научного руководителя Лаврова Анатолия Несторовича Генко, попавшего в жернова репрессий в апреле 1938 года, то есть в тот период, когда решалась судьба рукописи. Со временем Леонид Иванович еще не раз попытается отстоять публикацию, но, так и не найдя понимания, примет непростое решение — оставить монографию частью авторского архива, стараясь не упоминать об этом исследовании. Тем не менее в 1970-е годы в записной книжке появляются четыре короткие заметки об убыхах. Это дает основание полагать, что Лавров периодически обращался к своей рукописи и вносил некоторые дополнения и/или изменения в завершенный десятилетия назад текст.

Есть у Лаврова записи, сделанные по результатам профессионального чтения и касающиеся профессиональной этики:

Работа С. В. Фарфоровского «Каранагайцы» есть плагиат, т. к. почти везде дословно воспроизводит работу Архипова о ногайцах. Статья Фарворовского «Литературная деятельность Попко» («Тр. Ставроп. Ученой архивн. Комиссии», вып. II 1910) почти дословно совпадает с соответствующей частью статьи Б. М. Городецкого «Литературные и общественные деятели Сев. Кавказа» («Куб. сб.», т. XVIII, 1913). В чем дело? [запись от 26 января 1970 года]

Кавказовед не впервые вступал в борьбу за чистоту науки и обличал коллег: в 1955 году в рапорте директору Института этнографии АН СССР С. П. Толстову Лавров указывает на заимствования в работах З. А. Никольской из неопубликованных статей ее покойного учителя Е. М. Шиллинга.

Некоторые блокнотные записи (причем довольно объемные) аккуратно перечеркнуты. Возможно, это именно те идеи, которые автор уже «использовал», включив в свои работы. Такое предположение кажется оправданным, поскольку так Лавров поступает и со списком планируемых работ, вычеркивая те статьи и монографии, которые завершены. В этом списке есть, например, запись «Маяковский» — вероятно, имеется в виду статья об истории стихотворения В. В. Маяковского «Краснодар».

В записной книжке много библиографических заметок, впоследствии использованных в работе. Так, в записи от 8 июля 1964 года упомянут сборник «Черкесский фольклор» издательства Academia (1936), ссылку на эту книгу находим в критической статье Лаврова «Об интерпретации Ш. Б. Ногмовым кабардинского фольклора» 1969 г.

Не вычеркнуты комментарии на статью М. А. Хабичева «О древнетюркских рунических надписях в аланских катакомбах» (3, 5 страницы), в которых кавказовед не соглашается с авторским чтением надписей; размышления о границах научного знания и месте этнографии в системе так называемых исторических наук, суждения о понятиях «прогресс» и «искусство». Последнее — самая объемная блокнотная запись (около 12 страниц), датируется 19 сентября 1971 года, текст предваряет пометка «вот моя старая запись». Возможно, Лавров перенес в рабочий блокнот некоторые соображения, которые планировал развить затем в теоретическом очерке.

Список работ Леонида Лаврова из записной книжки

Завершается блокнот планом публикаций, разделенным на две части: «сдано в печать» и «предстоит опубликовать». Некоторые работы из этой части списка так и не были написаны или не были завершены.

Записная книжка Леонида Лаврова и в самом деле представляет собой черновые заметки-размышления, которые перерабатывались, входили затем в его научные публикации, так что эти «записи для памяти» позволяют нам хотя бы отчасти понять, как была устроена исследовательская работа ученого, для которого история и этнография Кавказа были настоящим делом жизни.

«Записи для памяти»

Как устроена записная книжка кавказоведа?