9 августа 1943 года первая советская полярница-исследовательница, «настоящая новая женщина» Нина Рябцева-Демме в своем «лирическом», то есть нерабочем, дневнике оставила запись: «...я времени весьма благодарна — женщина — свободна и независима, уверена в себе, в завтрашнем дне, в собственной жизни». Сегодня такие рассуждения могут показаться бесхитростными, неинтересными. Между тем для Нины Демме, которая впервые зимовала на полярной станции в 1930 году, эти идеи были, пожалуй, самыми важными — на протяжении всей жизни она будет отстаивать свое право изучать Арктику наравне с мужчинами. Как она это делала, какие слова находила для описания своей жизни в мужском коллективе полярников, проводящих долгие месяцы вдалеке от столиц, от комфортабельных теплых квартир, от городского пейзажа, меняющегося в каждый сезон, можно узнать из немногих сохранившихся эго-документов: одного личного и пяти рабочих дневников, которые вела Нина Демме во время зимовок на Новой Земле, а также автобиографии, написанной ею в связи с выходом на пенсию в 1959 году.

Нина Демме на Земле Франца-Иосифа (1930 год)
Фото из личного архива семьи Водзинских
Источник фото: сайт Русского географического общества

Для антропологов такие тексты — настоящее сокровище: эти тексты не подвергались официальной цензуре, а потому позволяют увидеть не просто женщину, поставленную системой в пример прочим, но представления этой женщины о том, какой она — как активный участник общественных процессов — должна быть.

И оказывается, что надо просто быть собой и идти за своими мечтами: Демме не видела в своей жизни и работе на Севере никакого геройства. В 1959 году в автобиографии о своей первой зимовке на Земле Франца Иосифа в 1930/31 году она напишет так:

Я считалась первой в мире женщиной, зимовавшей в Арктике в качестве научного работника. За рубежом считали такой эксперимент рискованным, выдумывали всякие небылицы, создавали из этого сенсацию, а нам некогда было думать о необычности нашей зимовки, и вся шумиха поднятая вокруг нас — только раздражала.

Излишнее внимание к себе в принципе настораживало Демме. Наверное, тут и в самом деле было, о чем переживать — достаточно перечислить несколько фактов из ее биографии.

Нина Демме родилась в 1902 году в небольшом, но заметном городе Российской империи — в Костроме. Ее отец Людвиг Демме был немецким бароном, а мать Мария Рябцева — крестьянкой, получившей от своего первого мужа в управление пивзавод. Венчаны родители Нины не были — это была «побочная» семья Людвига Демме. В Костроме он жил в большом доме с садом одновременно с двумя женами и 14 детьми.

Нина Демме была принята в дворянскую гимназию, однако сложившееся положение не позволяло указать в документах о рождении происхождение отца и Демме. В автобиографии она рассказывает:

<...> «числилась дочерью крестьянской девицы», что шокировало гимназистов и саму гимназию, и это я чувствовала все время пребывания в ней.

В 1917 году Нина Демме увлеклась революционными идеями и однажды «пришла в гимназию не в форме, а в юбке и кофте, подпоясанной мужским ремнем с большой бляхой». Классная дама была в ужасе и назвала Нину солдатом. «Но теперь это мало волновало: „Теперь-то вы меня не выставите, теперь наша взяла“», — так рассказывает она о своих впечатлениях в связи с этим эпизодом в воспоминаниях.

Похоже, именно с этого момента начинается история борьбы — со снисходительным отношением и уступками. В интервью журналу «Новый мир» в 1936 году она рассказывает об этом так:

<...> существует еще один властный мотив многих поступков в моей жизни. К нам, женщинам, относятся как-то снисходительно. «Женщина должна быть женственной», — часто говорят мужчины. Ненавижу всех этих глашатаев вечной женственности, покровителей, хозяев. <...> Я — женщина. <...> Но я желаю жить без всяких скидок на «слабый пол». Никогда не подчинялась этому отвратительному закону.

Поражает то, с каким восхищением и любовью Демме говорит о женщинах в Арктике. Для нее, бывшей замужем четыре раза, именно женщина олицетворяет и красоту, и силу одновременно. Женские образы в ее личном дневнике романтичны, тонки, детализированы.

На корабле две девушки-радистки. Как хорошо они держатся, как уверенны их движения, как изящна сигнализация — под ярким чуть греющим солнцем свободная стоит она на перекладине... и изящно перебрасывается сигнализацией с каким-то идущим мимо ботом.

Нина Демме на Северной Земле (1933 год)
Фото из личного архива семьи Водзинских
Источник фото: сайт Русского географического общества

Занятным кажется, что с такой же любовью биолог Демме пишет в рабочих дневниках и о предмете своего научного интереса — арктической природе и поведении птиц:

Сова вот уже четвертое мое наблюдение ведет себя одинаково. Сидя на камне на «наблюдательном пункте» где-либо вблизи гаг с выводками, сова сидит неподвижным изваянием с повернутой в сторону головой в полунаклоненном состоянии.
Намереваясь добыть что-либо, она бесшумно снимается с места и как бы нехотя летит к выводку гаг или косяку гусей, так же нехотя и бесшумно снижается над птицами, пытаясь схватить. Гага с громким, почти трубным клокотом усилено защищает, отбивает атаку. Если выводок молод, гагачата кучно держатся около матери. Сова, встреченная разинутым клювом гаги, ее распущенными крыльями, медлит, пролетая дальше, садится на берег на камне...

Это же настоящая поэзия... Впрочем, все дневники Демме, которые есть в моем распоряжении, пронизаны этой поэзией.

Ее профессиональные, полевые дневники в основном писались для фиксации рабочих моментов жизни на Севере: здесь описаны и зарисованы рельефы местности, особенностей поведения птиц и они сами, приведены рассуждения о возможностях развития промысла на животных, добычи яиц, пуха и прочее. Редко, но встречаются описания быта, условий труда, гигиены, здоровья, погоды, окружающих людей, взаимоотношений с ними. Есть записи и об опасностях работы в Арктике, правда, в основном в рассказах о других людях и их работе:

Видела опасный промысел сбора яиц. Держась за веревку, укрепленную колышком в дерне на скале, около которого (конца) стоит один промышленник и перекидывает веревку по мере продвижения второго промышленника по площадкам на скале. Второй промышленник, держась за ведро, привязанное к спускающемуся концу веревки, собирает яйца в ведро. При заполнении последнего — выбирает площадку поустойчивее и кричит, чтобы ведро поднимали наверх, а сам остается ждать, когда снова спустят ведро.

И, что удивительно, в каждом дневнике много написано про работу в одиночку — Демме любит работать одна.

Страницы дневника Нины Демме [фотографии взяты из д/ф «Дневник белой вороны» (2022, реж. Б. Дворкин)]

Личный, как его называет сама Демме, «лирический» дневник, дает возможность увидеть зимовки через ее собственные переживания. В рабочих дневниках автор предстает как профессионал, специалист, а «лирический» дневник — о другом: об отношении к окружающим и окружающему Демме-индивида, Демме-женщины, жены, находящейся вдалеке от мужа и ревнующей его, Демме-немки, которая остро переживает войну СССР с Германией, Демме-коммунистки и патриота Советского Союза, которая радуется успехам родины. В этом дневнике много написано про взаимоотношения с коллегами, находящимися рядом, но далекими от автора по уровню образования и «самосознания», про тоску по дому и близким и одновременно про любовь к Арктике и преданность своей работе:

Первая военная зима прошла уютно у Марии Николаевны, вторая проходит на станции. <...> Только щемило сердце по поводу отсутствия того, кто так страстно любил и этот зимний лес, и молочную белизну лунной ночи, заиндевевших кустарников, заснеженных сосен (в закатном солнце словно золотом отсвечивающие занавеси чудесного сказочного тюля). И диких птиц на деревьях, и следов звериных, и хода по лыжнях — красоту всего этого не описать. И болью щемило сердце о всех тех безвременно ушедших, о которых сказать только можно — «все — конец». Это Дубровский, Сережа, Сезька и много, много других. Петя не очень любил все это, у Пети другие идеалы — мелкие, и мне удивительно, почему мы сошлись? У него стремление — большой город с его мелкими развлечениями.

А еще здесь много записей о творчестве (Нина Демме писала стихи), увлечениях литературой, природой, географией, о конфликтах и их причинах, переживаниях, связанных с опасностью, и том, как она с ними справляется. То, с каким изяществом Нина Демме обо всем этом пишет, свидетельствует о ее образованности, начитанности, стиле: ее тексты отличаются отточенностью формулировок, метафоричностью, интертекстуальностью. Во всех этих текстах Нина Демме предстает перед читателем не тем идеальным «новым человеком» — женщиной, равной мужчине на Севере, но обычной женщиной, которая живет среди мужчин «без всяких скидок на „слабый пол“».

Эта публикация открывает цикл материалов, в котором исследователи из разных сфер рассказывают, как используют эго-документы в своей работе. Как дисциплинарные границы влияют на определение эго-документа? Какие актуальные проекты занимаются их изучением? Почему важно обращать внимание не только на содержательную сторону дневника, но и на его «материальность»? Как эго-документы помогают прояснять или деконструировать большие нарративы? Об этих и многих других темах, связанных с исследованием эго-документов, мы будем рассказывать в следующих публикациях цикла.

Как изучать Арктику наравне с мужчинами

Дневники Нины Демме