Автор дневника обыкновенно мало заботится о том, что дневник будет читать и изучать, например, историк. Автор не дает комментариев к упоминаемым персонам, событиям, реалиям. Однако описывая свою жизнь, тот, кто ведет дневник, «вбрасывает» множество мелких деталей, которые позволяют «привязать» «бестелесного» автора к реальным точкам на карте, реальным людям, упоминаемым в документах. Девичий дневник, написанный сложным почерком, оказался именно таким. Сначала мне было известно только имя автора дневника — Антония Динцер, и дата — 1914 год — в это время делались записи.

Из дальнейшего чтения стало понятно, что Антония Эмильевна Динцер родилась в Симферополе, что она не православная, а в период, когда сделаны записи (весна 1914 года), учится на медицинских курсах в Москве. И еще — Антония Динцер оказалось большой фанаткой композитора Сергея Рахманинова.

М. б. оттого это, что у меня комната в зелени, портреты папы и С.В. [Сергея Васильевича Рахманинова. — Примеч. ред.] в зелени утопают...
Завтра концерт — просто не вѣрится, что я опять увижу С.В., со всѣми его манерами, одѣванiем очков, божественной улыбкой, его дивную дивную игру. Завтра такая классическая программа — Бах, Брамс и Лист — прямо душа радуется. Завтра я его видѣть буду лицом к себѣ, когда будет играть Левинъ. <...>Завтра! Завтра все! [28 февраля 1914 года]

О семье

Естественно, я сразу «пробил» фамилию везде, где можно. Динцеры действительно встречаются в районе Симферополя: крупный цветочный магнат Динцер на рубеже XIX–XX веков построил дом, ставший местной достопримечательностью и известный в Симферополе как особняк Динцера. Кроме того, известно, что Динцеры после революции были репрессированы, разорены, частично семья эмигрировала. Судя по именам крымских Динцеров в списках репрессированных, они — немцы. В особняк Динцера после революции вселили партийных работников, а в постсоветский период здесь расположился шахматный клуб.

Интересно то, что Динцер — владелец особняка в интернете упоминается без имени, известны только инициалы. В большинстве случаев названы инициалы «А. Ф.», однако, на баннере, прикрывающем дом в период затянувшейся реставрации, и в заметках крымских новостных сайтов владелец назван Э. Я. Динцером. И значит есть вероятность, что это Эмилий — отец Антонии.

Более того, среди жертвователей на нужды Таврического лазарета значится Эмиль Якович Динцер. К тому же семья Динцеров из Симферополя упоминается на форуме, посвященном поиску поволжских немцев, где среди детей симферопольского Якова Динцера названа дочь Эмилия 1863 года рождения, что, возможно, опечатка, и это на самом деле нужный нам Эмиль.

Антония Динцер упоминает в дневнике среди своих близких родственников некого Теодора. Такой нашелся — уроженец Симферополя Теодор Эмильевич Динцер был добровольцем 280-го Сурского пехотного полка и пропал без вести в Первую мировую. Записи с его именем в Российском государственном военно-историческом архиве есть от ноября 1914 года (здесь в фамилии, видимо, ошибка — Дипцер) и апреля 1915 года, отыскались также две карточки военнопленного на имя Федора Динцера (Федор — русифицированный вариант имени Теодор), вольноопределяющегося 280-го Сурского пехотного полка. Вероятно, после войны и революции Теодор Динцер остался в Германии.

О друзьях

Антония Динцер живет в Москве одна, недалеко от места учебы, общается с семьей Розановых — Клава Розанова вместе с Антонией на курсах. Василий Георгиевич Розанов, глава семейства, — священник одной из церквей возле дома. Антония Динцер — лютеранка, а потому дружба с православной семьей и походы в церковь иногда вызывают в ней противоречивые чувства.

Как я счастлива сегодня, прямо, не знаю, за что ето. Была сегодня у них, у Розановых, и все так хорошо, хорошо было. А мнѣ сегодня ночью что-то снилось про них, будто бы мы очень хорошо разговариваем, и показалось мнѣ, что это плохой знак и будем мы с ними плохо разговаривать. Ну, а оказалось все так хорошо, так хорошо, просто не знаю, за что это все. И В[асилий] Г[еоргиевич] так относится, как лучше не надо, В[арвара] С[ергеевна] как всегда, хорошо, и ребята всѣ, и Клава сегодня очень хорошо со мной была [Запись от 8 апреля 1914 года]

Рискну предположить, что упоминаемые в дневнике курсы — Московские высшие женские курсы (медицинское направление), потому как других женских медицинских курсов в Москве не было (был, правда, один институт, но к нашему случаю это не подходит), а наличие «клиник» и монастыря рядом дают подсказку: монастырь — Новодевичий, клиники — Клинический городок на Девичьем поле. Известно, правда, что Клинический городок — часть «Первого меда», медицинского университета имени Сеченова, медицинского факультета Московского государственного университета, при этом Московские высшие женские курсы (МВЖК) превратились во 2-й МГУ, а их медицинский факультет стал «Вторым медом» — имени Пирогова. Однако Клинический городок и «Первый мед» располагались на Девичьем поле, вдоль Большой Царицинской (Большой Пироговской) улицы, а МВЖК — на Малой Царицинской (Малой Пироговской), то есть рядом. Вероятно, курсистки могли работать/практиковаться в Клиническом городке.

Теперь еще одна находка, подтверждающая предыдущее. Упоминаемый в дневнике Василий Георгиевич Розанов отыскался в справочнике «Вся Москва» за 1914 год: «Розанов Вас. Ег., диакон церкви Седьмого Вселенского собора свв. Отец (близ Девичьего монастыря), живет на Большой Царицинской в церковном доме. Работает в школе при фабрике А. Гюбнер». Эта церковь находилась непосредственно возле Новодевичьего монастыря, посреди Клинического городка. Отчество «Егорович», названное в справочнике, — вариант отчества от имени Егор/Георгий, поэтому сомнений в том, что речь идет об одном человеке, нет. К тому же сведения о нем есть и на одном из церковных сайтов, там он Василий Георгиевич.

Фрагмент страницы из справочника «Вся Москва», 1914 год, отдел 3, с. 563

Церковь Седьмого Вселенского Собора близ Новодевичьего монастыря была построена между 1813 и 1935 годами, а снесена была в 1935 году. Церковь стояла на пересечении Большой Царицинской улицы (Большой Пироговской) и Вселенского переулка (ул. 10-летия Октября), сейчас на этом месте сквер. Дом при церкви находился тоже по Большой Царицинской, под номером 55. Его фото найти не удалось, из записей понятно, что это дом рядом с церковью (предшествующий ей).

1935 год, сразу после сноса. Дом справа от пустыря за забором, и есть дом Розановых

В дневнике Антония Динцер подробно рассказывает о пятерых детях Розановых: Николае, Михаиле, Илье, Иване (Ваничке), Клаве, упоминает она и младших, называя их домашними именами Пуша, Котик/Костик. Вот какие результаты дал «поиск по архивам» Яндекса.

Нашлась запись [Метрические книги Москва Пречистенский сорок Церковь Седьмовселенская близ Новодевичьего монастыря (ч. I-III. Ч. III за 1879 г. с 20 февраля) — Яндекс Поиск по архивам (ya.ru)] о свадьбе Василия Георгиевича и Варвары Сергеевны Розановых 24 октября 1888 года. В это время Василию Георгиевичу было 22 года, а Варваре Сергеевне — 18 лет (1866 и 1870 год рождения соответственно), значит на момент ведения дневника им 48 и 44 года. Василий Георгиевич — потомственный священник, его отец Георгий Павлович — священник Георгиевской церкви в Клинском уезде. Девичья фамилия Варвары Сергеевны — Архангельская, она — дочь умершего (на 1888 год) священника Седьмовселенской церкви, а Василий Георгиевич на момент свадьбы производился в диаконы этой церкви.

Метрическая книга. ГБУ «ЦГА МОСКВЫ», фонд №203, опись №776, дело №929, стр. 584

Первый ребенок Розановых, сведения о котором удалось найти, — Анна 1889 года рождения. В дневнике Анна не упоминается, так что, пока не найдено других документов, можно предположить, что она либо умерла в детстве, либо вышла замуж и родительском доме в 1914 году уже не жила.

Клавдия Розанова родилась 29 сентября 1891 года. Она самая старшая из упоминаемых Антонией Динцер детей Розановых. Впрочем, Антония описывает отношение к ней в доме не как к по-настоящему старшей, но как к ведомой.

Вот на Клаву смотрят, вѣроятно... как на заблудшую. Она как то совсѣм не старшая в семьѣ, а старшiй Коля. И мама и папа, всегда совѣтуются с ним, а Клавѣ всѣ только совѣтуют, и родители, и братья.

Антония и Клавдия дружат, учатся вместе. В 1914 году Клавдии 22 года, вероятно, и сама Антония примерно в том же возрасте.

ГБУ «ЦГА Москвы», фонд №203, опись №776, дело №929, стр. 428

Больше всего сведений удалось собрать о Николае. Он родился 7 мая 1893 года, в 1914 ему 21 год. Во-первых, нашелся «подходящий» Николай на сайте «Память народа», где собраны сведения об участниках Великой Отечественной войны, — совпадает год и место рождения. Во-вторых, есть и другие пересечения и тем более любопытные, что совпадение как будто неполное.

Указан адрес Николая — Москва, ул. 10-летия Октября, д. 3, кв. 1. Улица 10-летия Октября (бывший Вселенский переулок) проходит перпендикулярно Большой Пироговской (на ней стоял дом Розановых), при этом на углу как раз была церковь Седьмого Вселенского Собора близ Новодевичьего монастыря, в честь которой переулок и назван и в которой служил отец Николая. Первое здание по нечетной стороне улицы 10-летия Октября — Институт физики, технологии и информационных систем МПГУ — и сейчас числится домом № 7, а на фото 1930-х видно, что перед этим домом есть еще два деревянных и пустырь от снесенной церкви. Значит церковь была домом № 1 по этому переулку, дома № 3 и 5 — соответственно два деревянных дома справа от пустыря, причем первый — тот дом, где в 1930-е живут Розановы. Однако в справочнике видно, что дом при церкви — предыдущий дом по Большой Царицинской, так что либо Розановы переехали в соседний дом, либо адрес не вполне точен, и, возможно, этот дом на фото — тот самый, в котором бывала Антония Динцер.

Колю видѣла вчера и сегодня, и мнѣ показалось, что он совершенно попрежнему относится, между тѣмъ вѣдь как имѣлъ полное основанiе сердиться. Вчера он стоял в передней и я поздоровалась, не зная хорошенько, кто это. Он двинулся потом руку подать. Ну, я стала снимать перчатки, а он как заорал: «Да не снимайте, не снимайте, не снимайте!» ну, и подсунул свою руку, т[ак] что пришлось въ перчаткѣ съ нимъ поздороваться. Ну, потом стал в столовой и смотрит, как я прохожу. А я уж на него и не глядѣла, поздоровалась съ В[арварой] Серг[еевной] и промчалась дальше. Ну, а сегодня Иля и В[арвара] Серг[еевна] с Пушей куда то уходили. Ну, Иля прошел туда к Клавѣ и говорит: «Клавдiя! Принимай!» Ну, слышу Колин голосъ еще тамъ. Не спѣша раздѣваюсь, одѣваю [нрзб] и все какъ слѣдуетъ. Еще не дохожу до двери, и он уже стоитъ съ протянутой рукой: «Здрасти!» Ну, посмотрѣла это я на него, когда здоровалась, и онъ посмотрѣлъ, и лицо у него такое было ласковое, привѣтливое, как в первые дни. Прiятно как то сразу стало. И послѣ все время стоял около зеркала и смотрѣл в нашу комнату [15 марта 1914 года]

Ил. 8(9). ГБУ «ЦГА Москвы», фонд №203, опись №776, дело №929, стр. 460

Другой сын Розановых, Михаил, тоже упоминается в документах довольно часто. Он родился 4 сентября 1895 года, в 1914 ему 18 лет.

Интересно, что в 1933 году он был еще жив, но ни в списке репрессированных, ни в базах данных участников Первой мировой или Великой Отечественной войн его нет.

ГБУ «ЦГА Москвы», фонд №203, опись №776, дело №929, стр. 494

Илья Розанов родился 14 июня 1898 года, в период, когда Антония бывает в доме Розановых, ему 15 лет. Видимо, его удалось отыскать на сайте «Память народа»: здесь есть фото, но нет документов, с учетом перехода на новый стиль совпадает дата рождения (27 июня). На фото Илье Розанову около 45 лет. Он упоминается как инженер-капитан Среднеазиатского военного округа, в армии — с 1919 года. Есть сведения о полном тезке Ильи с подходящим годом рождения в базе данных репрессированых, но известна только дата ареста — 1938 год. Если тот самый Илья Розанов действительно был арестован, это может объяснить «странное» место призыва (Среднеазиатский военный округ) — вероятно, Илья мог быть туда сослан.

ГБУ «ЦГА Москвы», фонд №203, опись №776, дело №929, стр. 540

Дочь Розановых Надежда, родившаяся в 1900 году, вероятно, умерла, так как в дневнике не упоминается.

Спустя два года, в 29 октября 1902, родился сын Иван. Однако всегда сохраняется вероятность, что отыскавшиеся сведения относятся к другому человеку — младенцы часто умирали, бывало, тем же именем называли следующих детей, уже живших дольше. Здесь, впрочем, есть более поздняя, советского времени, пометка о том, что справка о рождении была выдана в 1933 году. Более того, Иван был найден и в списке участников Великой Отечественной войны, и в этой записи адрес его такой же, как у Николая.

ГБУ «ЦГА Москвы», фонд №203, опись №776, дело №930, стр. 83

Два младших сына Розановых — Александр (родился в 1905, умер в 1907 году) и Константин (Котик). Константин родился 31 марта 1907 года, на момент начала дневника Антонии ему исполнилось 7 лет. Он же нашелся среди участников Великой Отечественной войны — опять все совпадает. Призван в армию в 1931 году. На фото ему около 35 лет.

ГБУ «ЦГА Москвы», фонд №2125, опись №2, дело №123, стр. 107

Девочка Мария, 1909 года рождения — возможно упоминаемая Антонией Пуша. В восприемниках в метрической книге значится ученик семинарии Николай Розанов — сын Василия Георгиевича, тот самый Николай из дневника, то есть старший брат Марии.

ГБУ «ЦГА Москвы», фонд № 2125, опись № 2, дело № 124, стр. 16

Дневник Антонии Динцер: имена и места